Классическая традиция росписи православного храма
Иконографические сюжеты должны распределяться в храме в зависимости
от смысла и значения каждой его части и ее роли в богослужении. Если
символика богослужения была разъяснена святыми отцами до иконоборческого
периода, то соответствие между этой символикой и росписью храма было
уточнено и наиболее полно выражено после иконоборческого периода, когда
эта роспись в Византийской Церкви получила вид точной и ясной
богословской системы. Рассмотрим классический, идеальный тип росписи
храма в самых общих чертах. С XI века, когда после иконоборчества общая
система росписи была окончательно установлена, и до конца XVII века
распределение иконографических сюжетов в храме ни в чем не меняется, по
крайней мере в дошедших до нас памятниках. Конечно, эта устойчивость и
это единообразие выражаются лишь в общих чертах, а не в деталях росписи.
Поскольку алтарь представляет то, что превосходит весь сотворенный
мир, жилище Самого Бога, и в алтаре совершается Таинство Евхаристии,
постольку в нем изображалось то, что с этим Таинством наиболее
непосредственно связано. Первый ряд росписи, начиная снизу, представлял
отцов литургистов и с ними других святителей и святых диаконов, как
участников в богослужении. Выше — сама Евхаристия: причащение апостолов
под двумя видами — хлебом и вином. Еще выше, над Евхаристией,
непосредственно за престолом, — изображение Божией Матери. Такое Ее
место в непосредственной близости к изображению таинства соответствует
Ее месту в Евхаристическом Каноне, в котором Церковь поминает Ее во
главе всей Церкви, непосредственно после таинства преложения Святых
Даров. Вместе с тем, так как Божия Матерь олицетворяет, вернее
представляет в Своем Лице самое Церковь, ибо Она вместила в Себе
невместимого Бога, Которого весь сотворенный Им мир вместить не может,
то Она в этом месте алтаря часто изображалась в образе «Оранты», то есть
как Предстательница пред Богом за грехи мира, каковой Она, как и
Церковь, является. И изображение Ее в виде «Оранты» именно там, где
совершается Бескровная Жертва, приобретало совершенно особый смысл. Ведь
воздеяние рук — молитвенный жест, дополняющий таинство. Он является как
бы завершением, неотделимым от него и возносящим приношение горé, к
Богу. Поэтому мы видим этот жест у священнослужителя трижды во время
совершения литургии (на проскомидии, во время Херувимской песни и во
время эпиклезы). Это воздеяние рук нигде не предписывается, но оно
глубоко вкоренилось в богослужебную практику как неразрывно связанное с
приношением жертвы и, можно оказать, воплощающее в себе молитву. Далее,
постольку алтарь является местом приношения Бескровной Жертвы,
установленной Самим Христом, то вверху, над изображением Божией Матери,
часто помещалось изображение Христа. Он есть «и Приносяй, и Приносимый»,
и Его образ имеет здесь особое евхаристическое значение. Наконец, в
полукружии свода апсиды— изображение Пятидесятницы. Образ этот должен
указывать на присутствие Святого Духа, силою Которого совершается
Таинство Евхаристии.
Этот краткий обзор позволяет представить себе всю важность алтаря: это — место, освящающее весь храм. Поэтому роспись его, можно оказать, наиболее сильная и сжатая. Когда открываются Царские врата во время богослужения, это означает, что само небо приоткрывается нам, и мы получаем возможность заглянуть в его премирную славу.
Средняя часть храма, символизирует собою тварный мир, преображенный,
новую землю и новое небо, и в то же время и тем самым — Церковь. Поэтому
в куполе изображался Глава Церкви — Христос Вседержитель. Так как
Церковь была предвозвещена пророками, основана на апостолах, то они
изображались непосредственно под образом Спасителя. Затем в «парусах»
изображались четыре евангелиста, проповедавшие Евангелие четырем частям
света. Колонны, поддерживающие все здание, украшались изображениями
столпов Церкви: мучеников, святителей и преподобных. На стенах—главные
события Священной истории, особенно те, которые празднуются как
раскрывающие христианское учение, как «перлы божественных догматов», по
выражению св. Германа Константинопольского. Наконец, западная стена
заполнялась изображением Страшного суда — конца истории Церкви и начала
будущего века.
Таким образом тематика росписей распределялась в зависимости от смысла храма в целом и от смысла его отдельных частей. Распределение сюжетов подразумевается само собою для всякого, кто живет церковным Преданием.